Большое позолоченное блюдо (его диаметр 46 см, вес 3 кг) изготовлено из гладкого листового серебра, но не выковано из цельного куска, а смонтировано из отдельно выполненных деталей: массивного семилепесткового борта, приподнятого зеркала, глубокого марли, соединяющего борт с зеркалом, и поддона с кольцевой ножкой, который закрывает зеркало с оборотной стороны. Блюдо декорировано накладным орнаментом в виде чередующихся рокайльных завитков трех типов по борту и круглым лавровым венком на зеркале. Волнистый край борта обрамлен пояском жемчужника. В центре зеркала, под короной, в окружении венка, помещены переплетённые с римской цифрой X крупные инициалы «С» и «Е», по сторонам от них — две даты «1884» и «1894». Вокруг зеркала гравирована надпись: «ИХ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ СЕРГЕЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ И ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ ЕЛИСАВЕТЕ ФЕОДОРОВНЕ ОТ ПРИСЛУГИ ДВОРА». В широкий борт блюда вмонтированы 13 серебряных рублей и одна медаль с профилями российских императоров от Петра I до Александра III (старшего брата великого князя). Между монетами с профилями Петра III и Екатерины II, в двух щитках, выбиты клейма: в верхнем щитке фирменное клеймо «К. ФАБЕРЖЕ» под двуглавым орлом, в нижнем — клейма Москвы (Георгий Победоносец), годовое «1894», пробирного инспектора Льва Федоровича Олекса «Л.О.» и пробы «88». На поддоне блюда также выбито фирменное клеймо. Как известно, на серебряных предметах московского отделения фирмы, в отличие от петербургского, не ставилось именное клеймо мастера, поэтому для московского филиала такой набор клейм можно считать исчерпывающим (отметим, что клейма в полном объеме не всегда присутствуют не только на крупных, но даже и на «высочайших» заказных изделиях).
Блюдо представляет большую историческую и художественную ценность. Мемориальных вещей, связанных с именем Сергея Александровича, сохранилось очень мало, принадлежавших ему лично — еще меньше (например, дорожный чайно-кофейный сервиз из собрания Государственного исторического музея [2] и печатка из топаза из собрания музея-заповедника «Московский Кремль» [3]). Сохранились еще напрестольный крест и литургический прибор из тех же музейных собраний соответственно, которые были заказаны в память великого князя уже после его гибели и вложены в Чудов монастырь на помин души. Возможно, настоящее блюдо — единственная известная ныне заказная подарочная вещь, поднесенная ему лично [4].
Пока не выяснен вопрос о том, кто был заказчиком блюда. Зная характер и стиль жизни великой княгини Елизаветы Федоровны (известна, например, ее неустанная забота о нуждах крестьян деревни Ильинское и ответное благодарное чувство окрестных жителей) [5], можно с уверенностью предположить, что этот подарок не был «официальным», а выражал, скорее, теплое личное отношение прислуги к своим хозяевам. Следующий факт может подтвердить характер этих отношений. Когда в апреле 1918 г. великая княгиня была арестована и увезена из Москвы, из Марфо-Мариинской обители, в Алапаевск, за ней последовали две ее келейницы — Екатерина Янышева и Варвара Яковлева. О Екатерине Янышевой стало известно, что ранее она входила в число прислуги двора великого князя, а затем ушла вслед за своей хозяйкой в основанную ею обитель милосердия [6]. Во всяком случае, такого рода дорогой подарок от прислуги императору или великому князю встречается крайне редко (так, в память спасения семьи Александра III во время крушения царского поезда в Борках в 1888 г. был заказан литургический прибор). Среди заказчиков прославленной фирмы Фаберже «прислуга двора», судя по публикациям, вообще отсутствует.
Выбор блюда в качестве подарка, связанного с юбилеем свадьбы не случаен. На Руси блюдо являлось обязательным атрибутом свадебных обрядов. В ноябре того же 1894 г. фирма Фаберже изготовила нефритовое блюдо по случаю бракосочетания будущего императора Николая II [7]. Ранее, в 1891 г. императору Александру III и его супруге было поднесено на двадцатипятилетие бракосочетания серебряное блюдо и два кубка с хмелем и цветами, изготовленные фирмой братьев Грачевых [8]. Подобные подарочные наборы на серебряную свадьбу изготавливались и для среднего класса [9].
Подносное блюдо 1894 г. можно считать уникальным для изделий фирмы Фаберже. Ему нет аналога, во всяком случае, среди опубликованных произведений. Своеобразный прием декорирования подарочных предметов серебряными монетами и медалями (или их имитациями) известен в России с XVIII в.: так украшались жалованные и памятные кружки, стопы, ковши, но подбор монет на них носил бессистемный характер [10]. А в Германии, например, прием декорирования посуды монетами и медалями встречается уже с середины XVII в. — с центром производства в городе Кенигсберге [11]. Конечно, Карлу Фаберже были знакомы как русские, так и западноевропейские образцы. На рубеже XIX–XX вв. фирма выпустила много предметов, украшенных монетами и памятными медалями, но в основном это маленькие вещи — шкатулки, портсигары, кружки [12]. Из более крупных вещей известны три высокие стопы с крышками из собраний музеев Кремля [13], Петергофа [14], коллекции Ингосстраха [15], но и на этих предметах состав монет носит случайный характер. Украшенное серебряными рублями большое массивное блюдо встречается впервые. Кроме того, монеты с профилями российских императоров от Петра I до Александра III расположены по часовой стрелке и в строго хронологическом порядке. Заказчики, по-видимому, обязательно хотели подчеркнуть высокое происхождение своего хозяина. Несомненно, идея оформления блюда принадлежала самому Карлу Фаберже и его брату Агафону (умер в 1895 г.), которые в изделиях фирмы использовали монеты и медали из своих личных нумизматических коллекций [16].
Блюдо изготовлено в Московском филиале фирмы, где в основном было сосредоточено серебряное производство, хотя наиболее ответственные и высокооплачиваемые заказы все же направлялись в Петербург [17]. Вероятно, «московский» заказ объясняется тем, что великий князь Сергей Александрович с 1891 г. был московским генерал-губернатором и москвичи желали поднести ему «свое» изделие. Почти все московские фирмы — частично и филиал Фаберже — создавали свои произведения в неорусском стиле, а это блюдо украшено рокайльным орнаментом, что было характерно для Петербургских мастерских и соответствовало вкусам петербургской знати первой половины 90-х гг. XIX в., предпочитавшей изделия в стиле рококо [18]. Несмотря на строгую репрезентативность и внушительное впечатление, которое производит это блюдо, симметрично уравновешенную композицию и четкую повторяемость всех элементов декора, присущие классицизму, черты рококо проявляются как в мотиве орнамента, так и в «неустойчивой» форме семилепесткового волнистого борта блюда [19].
После смерти мужа Елизавета Федоровна разделила свои ценности на три части: «официальные» подарки от императорской семьи передала в казну, часть вещей раздарила, а остальное продала с тем, чтобы вырученные средства пошли на строительство Марфо-Мариинской обители. Это блюдо можно отнести к разряду личных, «неофициальных» подарков, продать или подарить его великая княгиня не могла.
Наличие подобного блюда в собрании музея «Новый Иерусалим» может выглядеть несколько нелогичным, так как фонд драгметаллов, в котором оно хранится, практически полностью состоит из предметов церковной утвари, а немногочисленные светские предметы из серебра попали в коллекцию в послевоенное время. Запись в инвентарной книге — «Из бывшего Истринского музея» — не проливает свет на реальный источник поступления.
Известно, что в первые годы существования Истринского музея его фонды пополнялись из Госмузейфонда, окрестных усадеб, закрытых монастырей и церквей.
В архиве документов довоенного музея оказался акт № 193 от 30 августа 1928 г. на передачу имущества из дома отдыха «Ильичево» Павловской волости Воскресенского уезда в Воскресенский исторический музей (на основании распоряжения МОЗО от 18 августа 1928 г. за № 57– 63) [20]. По акту в музей передавались предметы мебели, картины, книги, подсвечники и блюда. Под № 4 значится «Серебряное блюдо с монетами 1884 г. и 1894 г.». Указание двух, характерных именно для этого блюда особенностей и дат позволяет с абсолютной уверенностью говорить, что именно подносное блюдо фирмы Фаберже было передано в музей по этому акту. К сожалению, номера, проставленные в акте 1928 г., не совпадают с современными, что оставляет вопрос о наличии в музее других, перечисленных в этом акте предметов, открытым.
Административно-территориальное деление современной Московской области и Московской губернии в 1920-е гг. не совпадают, топонимика тоже иногда сильно отличается. В путеводителе 1926 г. «Экскурсии и прогулки в окрестности Москвы» читаем: «Ильинское — в усадьбе, принадлежавшей до революции великому князю Дмитрию Павловичу — дом отдыха «Ильичево» [21]. Таким образом, снова возникло название «Ильинское».
В документах село Ильинское упоминается в начале царствования Михаила Федоровича и значится дворцовым [22]. По указу Александра II от 27 июля 1882 г., купленное им у вдовы действительного статского советника княгини Голицыной (Анны Матвеевны) и ее дочери — жены генерал-адъютанта Игнатьева, ненаселенное имение Московской губернии, в Звенигородском уезде, при селе Ильинском предоставляются в дар его жене Марии Александровне. А после смерти Марии Александровны и Александра II, указом от 12 марта 1882 г. Александр III передает имение Ильинское и Усово в собственность своего брата великого князя Сергея Александровича.
Будучи московским генерал-губернатором, Сергей Александрович с супругой обустраивают Ильинское и часто посещают свое подмосковное имение. После гибели Сергея Александровича от руки террориста Каляева в 1905 г. Елизавета Федоровна перестала посещать Ильинское, в котором осталась часть принадлежащего ей имущества, которым она, видимо, не считала себя вправе распоряжаться. Там оно и сохранилось до 1926 г., а при преобразовании усадьбы в дом отдыха было передано в Воскресенский музей и, вероятно, в другие музеи тоже. Интерес музея в 1920-е гг. к изучению быта разных социальных слоев России, возможно, послужил причиной передачи предметов быта из бывшей великокняжеской усадьбы именно в наш музей.
Авторы данного сообщения еще далеки от мысли поставить точку в изучении данного артефакта, возникнет еще много вопросов, на которые надо будет искать ответы.
Список использованной литературы
[1] Учетные номера — КП-7166, Инв. № Б-567, СБ-404. В инвентарной книге музея значится: «Поступило из бывшего Истринского музея». [2] В 1994 г. блюдо было отреставрировано в секторе металла отдела прикладного искусства ВХНРЦ реставратором высшей квалификации В. Е. Петровым. Проведена общая очистка блюда, удалены жировые наслоения, продукты коррозии и загрязнения; монеты обработаны чистящим и одновременно ингибирующим средством для тонкого музейного серебра. [3] Secret Treasures of Russia. Australia. (Каталог выставки). 1992. № 183. [4] Фаберже: пасхальные яйца — сувениры, сделанные для русской императорской семьи. (Каталог выставки). Сан Диего-Москва. 1989-1990. № 31 [5] Сведения о предметах, принадлежавших великому князю, получены от сотрудниц Государственного Исторического музея и музея-заповедника «Московский Кремль» Г. Г. Смородиновой и Т. Н. Мунтян. [6] На местной ярмарке в день пророка Илии великокняжеской четой закупались подарки для всех, включая и служащих Ильинского. См.: Миллер Л. П. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна. М. 1994. С. 40-42, 50-52. [7] Сообщено реставратором отдела темперной живописи ВХНРЦ Л. П. Максимовой, которая уже много лет ведет исследовательскую работу по истории создания и деятельности Марфо-Мариинской обители. Российский герб. 500 лет. М.1997, стр. 54-55. [8] Журнал «Нива» за 1891 год. № 49. С. 1082, рис. на стр. 1081. [9] Скурлов В., Смородинова Г. Фаберже и русские придворные ювелиры. М. 1992. Илл. 82. [10] Русское художественное серебро XYII –начала ХХ века в собрании Государственного Эрмитажа. Л. 1977. Илл. 91,92,112. Secret treasures of Russia № 109, 149, 155. [11] Сокровища из золота и серебра в коллекции Тиссен-Бурнемиса. (Каталог выставки). Лугано. 1986, № 27,38. [12] Там же, № 118; Русское художественное серебро XVII-начала XX века в собрании Государственного Эрмитажа. Илл. 180. [13] Высота 50 см. Мастер С. Вякева. Петербург, 1896-1908. См.: Русское серебро XIV-начала XX века из фондов Государственных музеев Кремля. М. 1984. С. 155. [14] Высота 39,7 см. Мастер Ю. Раппопорт, Петербург, 1899-1908. См.: Г. фон Габсбург, Лопато М. Фаберже: придворный ювелир. СПб. 1993. Илл. 207. [15] Художественные изделия русских мастеров САО «Ингосстрах» (перекидной настенный календарь на 1996 год, месяц январь). К сожалению, не было возможности непосредственно ознакомиться с этим произведением. [16] Сообщено сотрудницей музеев Кремля Т. Н. Мутнян. Отдалённую аналогию нашему блюду можно найти в воспоминаниях М. Ф. Кшесинской, относящихся к 1909 г. Балерина описывает ужин, устроенный ею для «первых» артисток. Один из присутствующих балетоманов взял тарелку и собрал у приглашенных мелкие серебряные и медные монеты. Вскоре М. Кшесинская получила серебряную тарелку работы Фаберже, в которую были впаяны собранные в тот вечер монеты с памятной об этом вечере надписью. Смородинова Г. Фаберже в воспоминаниях М. Кшесинской. См.: Г. фон Габсбург, Лопато М. Указ. соч. С. 145 [17] Одом Э. Московский филиал фирмы Фаберже. См.: Г. фон Габсбург, М. Лопато. Указ. соч. С. 104, 105. [18] Там же. С. 109. [19] Там же, илл. 231. Даже у подносного блюда 1895 г., очень прихотливого и экспрессивного по очертанию и выполненного в откровенном стиле рококо, количество лепестков и завитков борта — четное. [20] Музей «Новый Иерусалим». Научный архив. Д. 8. 1928–1929 гг. [21] Морозов В.В. , Ольсен Б. О. Экскурсии и прогулки в окрестности Москвы. М.-Л. 1926. С. 8. [22] Степанов М. П. Село Ильинское. Исторический очерк. М., Синодальная типография. 1900.
